Несколько стихотворений Александра Левина, чтобы составить представление о нем.
Если вам понравится этот поэт, вы можете посетить
сайт Александра Левина.
РАЗНЫЕ ЛЕТАЛИ
За окном моим летали
две веселые свистели.
Удалые щебетали
куст сирени тормошили.
А по крыше магазина
важно каркали гуляли
и большущие вопили
волочили взад-вперед.
Две чирикали лихие
грызли корочки сухие,
отнимая их у толстых
косолапых воркутов.
А к окошечку подсели
две кричали-и-галдели
и стучали в батарею,
не снимая башмаков.
* * *
Все куда-то подевались, всякие зверюшки.
Все куда-то превратились. Вымерли, наверно.
Муравоин кропотливый, гусельница-дева,
стрекозунья попрыгуля, бабочка-летута,
самолётный паукатор, мухаил-охрангел,
жук-ползук с морским отливом, тучный комарджоба,
мошка с бантиком ленивым, стрекотун легатый
и мечтательная с детства тётенька улётка.
Все зверюшки опустели, улетели, ускакали,
закопались, завинтились, шляпка не торчит.
Стало чисто, не кусаче, не жужжаче, не виваче,
стала осень, просто осень, осень холосо!
СТРАШНЫЙ СЛУЧАЙ НА ДАЧЕ
Веселопедисты ехали гуськом,
впереди заглавный веселопедист,
а за ним другие маленькие два
весело педали свой волосипед.
Две больших овёски вёз лосипедист,
виляя сипедным круглым колесом.
Как в одной увёзке было молоко,
а в другой увёзке было колбаса.
Вдруг из-за калитки показался нос,
а за носом следом показался рот,
а за ротом следом показался лай:
очень громко пахла эта колбаса.
Задали педисты дёру, стрекоча
веселосипедным круглым колесом,
дёрнулипедисты крикнули «Атас!»,
а за ними страшный гнался укусить.
Чуть не потерялось где-то молоко,
чуть не уронилась где-то колбаса.
Елесипедисты ноги унесли,
впереди заглавный, мелкие за ним.
Вялосипедисты приехали домой.
Очень испугались и сказали так:
«Чтоб на нас никто бы больше
хищно не напал,
никогда не будем пахнуть колбасой!»
* * *
Когда поет щелчок домашний,
то это происходит так:
стихает вой автомобилей
и, развалившись на куски,
мельчает, тонет… И будильник
выходит в ночь из темноты
и бойко ходит по квартире
на тонких циркульных ногах,
и в темноту опять уходит…
И возникает шум в ушах,
органный шорох в узких трубах,
стоячий кровеносный гул…
А там уже само пространство
рябит и пенится в ночи…
Тогда поет щелчок домашний,
и это происходит так,
как будто скрипнет половица
или суставом хрустнет стул,
но это песня.
Эта песня
звучит за ночь всего лишь раз.
Короткая, простая песня:
щелчок - и всё…
ЖАРКИЙ МАЙ
В зеленом небе желтые созвездья
косматых колоссальных одуванов.
Теперь-то ясно, что это за сила
так манит из прохладного подъезда,
и жаркий мир качает неустанно,
и перистые желтые светила
так яростно вращает перед нами,
и тянет к травянистым небесам…
Пусти меня! Пусти меня! Я сам!
Ах, только бы лететь не вверх ногами…
СУД ПАРИСА
Когда Резвяся и Играя
танцуют в небе голубом,
одна из них подобна снегу,
другая - рыжему огню.
Одна плывет, как в хороводе,
уклюжей грации полна,
другая бегает по небу,
локтями детскими торча,
а третья льется, как простая
громошипучая вода,
Смеясь зовется. Трем богиням
всё вторит весело Громам.
Резвяся плавная сияет,
Играя прыскает огнем,
Смеясь из кубка золотого
сама себя на землю льет.
И лишь Громам все вторит, вторит,
уже не весело ему,
и он стоит болван болваном
с тяжелым яблоком в руках,
с огро-омным яблоком в руках
Сайт Александра Левина